Линкор тоже остановили, не дав ему приблизится даже на полсотни километров. Капитан командовавший зенитным форпостом, увидел, что корабль попадает в радиус поражения его пушек, и дал по цели всё что смог, дырявя обшивку, снося пушки и сжигая антигравы. Баллистический щит хорошо отражал пули и снаряды, но был беззащитен перед лучевыми и волновыми пушками, которые и собрали кровавую жатву.

Корабль имевший массу в пять тысяч тонн, сначала занесло в сторону разбитого борта, но он не удержался и сначала завалился на бок, а когда его перестали держать в воздухе антигравы, мягко словно в замедленной съёмке, ухнул вниз, всё ускоряя падение.

Паря на высоте в два километра, Урги, внимательно наблюдал за боем, запоминая расположение батарей, их численность, и силу поражения. Неприятным было то, что ядро обороны так и не было вскрыто, но он не увидел ничего такого, что могло бы помешать алхенису выжечь гнездо имперцев дотла.

Он двигался, распластав крылья, на большой высоте, под прикрытием маскирующих магем, собираясь рывком снизить скорость упав прямо в долину, где имперские войска ухитрились создать базу, но за полторы тысячи лет имперская наука тоже не стояла на месте, и система обнаружила его. Алексей, в доспехах воинской ипостаси зелёного достоинства, взвился навстречу словно ракета, столкнувшись с алхенисом, где-то на высоте в три тысячи метров. Никаких иллюзий относительно своих шансов у него не было. Алхенисы так же превосходили людей как люди превосходят мелких обезьян, и даже в физической силе, житель центральных миров превосходил человека в разы. Всё что хотел Роков – ценой своей жизни хоть чуть-чуть подранив алхениса, а при удаче и ранив серьёзно. А дальше должны решить пушки и военная удача.

Скорость боя, для Алексея была запредельной, и мозг лишь фиксировал основной рисунок движения уже не вмешиваясь в тонкости. Остальное было уже только за счёт наработанных рефлексов. Удары сешессом, магией, снова мечом, «Иглой праха» в маскирующем плетении «Огненной волны», волной деструктурирующего плетения «Улиа Сарс» и ещё десятками других, почти не повторяясь, но заводя алхениса в противостояние в основном разрушающим плетениям, и готовя, удар «Стрелой Тьмы».

Двигались оба ломанными зигзагами то сближаясь, то расходясь далеко в стороны, расплёскивая вокруг миллионы терс магической силы. Пару раз Алексей не успевал закрыться защитой, и удар принимал амулет сделанные учителем, поглощая наносимый урон. Но и алхенису доставалось, особенно когда тот отлетал подальше, чтобы выпить очередной кристалл. Зенитчики не зевали и обрушивали на незваного гостя море огня, который слизывал существенную часть защиты. Даже операторы истребителей подключились, собрав машины в рой, и кинув их разом на врага. И временами помощь бригады просто спасала положение. Но отличились ракетчики, поймавшие летуна на удалении от Алексея, и воткнувшие зенитную гиперзвуковую ракету «Волга» с управляемым вектором поражения. Даже в трёх сотнях метров, Алексея чувствительно кинуло из стороны в сторону, а уж ощущения алхениса по которому ударил направленный взрыв несущий облако картечи, трудно оценить.

Бой с алхенисом затянулся и резерв Алексея уже показывал дно, как откуда-то изнутри вспыхнула горячая волна, снова заполнив энергией до краёв. Это был подарок от Убежища которое поделилось силой. Поэтому сотканная Алексеем «Стрела Тьмы» ударила с силой крепостного тарана, снеся защиту крылатого почти полностью. Почувствовав каким-то чудом, что нужно дожимать, Роков плеснул вдогонку «Теневым вихрем», и дал словно очередью потоком «Огненных стрел».

Увидев, как враг проваливается, начиная беспорядочное падение, устремился следом, продолжая бить и бить словно заведённый в уже обугливающуюся фигуру, когда падение вдруг остановилось, и крылатый внезапно открыв глаза, кинул в Рокова чем-то словно расплескав радугу. Свечение обойдя все уровни защиты, впиталось в Алексея, и… всё. А в ответ, он ударил «Волной разрушения», и алхенис снова провалился в падение.

Оземь тело ударилось с силой тонной бомбы, взметнув фонтан камней и земли высоко в небо, но Алексей успел дёрнуть обгорелое тело на себя из-под обвала, и с хрустом воткнул меч в алхениса ведя его снизу-вверх, разрезая на две части, снизу доверху, вместе с головой.

– Хозяин… – Задушено каркнул в голове сешесс, и Алексей, остановив меч в грудине, кивнул.

– Жри.

И сразу будто тело крылатого враз лишилось всех соков, усохло до размеров человека, и окутавшись едва заметной дымкой превратилось в пепел, а Алексей, на подломившихся ногах рухнул рядом.

Битва над Тарвальским хребтом конечно была замечена. Да и невозможно было не заметить того как практически весь наёмный флот превратился в обломки, и пепел. Разведчики пытались подойти по воздуху и по горам, но те, кто захватил Ирумол, не вступали в разговор, ограничиваясь короткой предупредительной очередью по курсу корабля или перед ногами. А ещё исчез куда-то граф Роков-Толго, и герцог Арваль, и не без основания жители Телбора полагали, что кто-то из них точно не выжил, а возможно, что и оба. Но проверять никто не рвался. Уж больно хмурые и неразговорчивые люди засели в Тарвальских горах.

Дипломаты сновали между столицами словно иголка в швейной машинке, торговцы, политики и военные прикидывали варианты и расклады, но все сходились в одном. Как прежде уже не будет.

А виновник всего переполоха лежал в шатре, на кровати которую сделали солдаты, и переживал раз за разом свою схватку с алхенисом. Разные рисунки боя, разные тактические схемы, и разный результат. И вырваться из этого страшного учебного класса было никакой возможности. Хотя стоило кошмару чуть ослабнуть, как Алексей сразу провалился в Убежище, оказавшись на берегу реки, возле своего дома.

– Я уж думал, ты всё. Залип. – Появившийся рядом Михалыч, одобрительно хлопнул Алексея по плечу. Молодец что не стал пытаться сразу выбраться в реальность. Так кошмар только становится сильнее. Ты тянешься в реальность, а лабиринт забирает твои силы. Но теперь ему хана. Спёкся, халявщик.

– Это что за хрень, Михалыч? – Алексей начал снимать пропитанную потом одежду, бросая вещи на песок. – Я же там чуть не сдох.

– Посмертный лабиринт. – Искусственный разум Убежища ухмыльнулся. – Убивший алхениса, сам попадает в ловушку разума, и через какое-то время умирает. А ты, молодец. Выбрался. Не даром тебя старый Тениарис отметил. У него чутьё просто запредельного уровня.

Не отвечая, Алексей разделся и высоко прыгнув почти без всплеска вошёл в прохладную, прозрачную воду реки.

Лёжа на песке, Михалыч, одетый в джинсы и клетчатую рубаху, чуть небритый, скуластый и с характерным прищуром глаз, перекинул травинку из одного угла рта в другой, продолжая смотреть как его… хозяин? друг? плещется в воде. Не глядя протянул руку назад, и на песке сразу же возник низкий круглый столик с парой чашек, исходящих ароматным паром, взял одну чашку, и чуть дунул в сторону реки, и сразу порыв ветра донёс до Алексея запах кофе.

Он в два мощных гребка выплыл на мелководье, и вышел из воды обтекая струйками воды. Взял вторую чашку, и усевшись на скрещённые ноги, пристроился рядом.

– Ты что с наследством делать будешь?

– А там есть что кроме меча и тряпок? – Удивился Алексей.

– Это алхенис, паря. Ты вон, за год столько к себе натаскал… А они живут по десять – двадцать тысяч лет. Могут вообще жить вечно, но, когда им надоедает, уходят в Сердце Матери. Так они называют верхний относительно себя слой мироздания. Так что, будешь принимать хозяйство?

– Не хочу. – Алексей покачал головой. Сделай это как-нибудь в виде отдельного пространства, куда нет хода никому кроме меня, и пусть всё там лежит.

– А так и будет. – Михалыч кивнул. Это же присоединённое пространство. Хранитель того убежища погиб вместе с хозяином, и теперь я один на два мира.

– Это всегда так? – Алексей допил кофе, и отставив чашку прямо на песок, посмотрел на Михалыча, который всё больше и больше становился похожим на Клинта Иствуда.